И вздрогнула.
Это был самый неприятный вопрос, который я задавала себе много раз, но не
находила ответа. Мне не хотелось думать, что я просто-напросто струсила, и мой
ум подсказывал достойные ответы. Но душа не принимала их. Мне почему-то было
очень страшно, что этот сон сбудется наяву.
«Дочка! Никогда
не выходи замуж за татарина!» - почему-то говорил мне отец, а ведь сам был
татарином. Он женился на русской женщине из русского села и был вполне
счастлив. Я спорила с ним, что у нас татары Русью, ее просторами крещенные, что
они давным-давно русские татары. Что вряд ли лучше, чем они, найдутся
посредники в процессе единения Ислама и Христианства. Отец удивлялся таким
мыслям, но оставлася при своем мнении.
Я много раз пряталась
во временах от того, кого люди сегодня называют пророком Магометом. Он всегда
находил меня и что-то молча требовал, одним лишь властным взглядом. Магомет был очень красивым и сильным мужчиной. Его зеленый плащ
развевался на ветру, а огромный черный бриллиант посередине ослепительно белой
чалмы пугал меня. Его изумрудные в крапинку глаза смотрели не умоляюще, но
по-мужски призывно. Он звал меня с собой. А я избегала его, прячась даже во
снах. Когда я стала жить с моим нынешним
спутником, наполовину татарином, Магомет больше не появлялся в снах.
Успокоился, наверное. Это лишь одна половинка кристаллического сна, есть
другая.
Недавно пришел чернец и провел переходами
тайными, подземными на высокую-превысокую гору. На этой горе стоит огромная
колокольня, на ней колокол, все как положено. И мне нужно в этот колокол
ударить. Чувствовала я себя очень высокой и дородной женщиной в старинной и
богатой одежде. Поглядела вниз, а там – море людское стоит. И не просто стоит,
а ждет, когда я ударю в колокол. Рука моя уже потянулась к веревке, чтобы
сделать это, но тут сзади подошел кто-то невидимый и тихо так, на ушко, говорит:
« Ты – этим хочешь Благовест объявить? Этим, которых никогда не
любила?». Вижу только руки его, такие красивые и ловкие, такие нежные и
сильные, и голос мужской и бархатный. Так он приобнял меня, что аж сердце
зашлось. То ли от восхищения, то ли от любви потаённой. А чернец при виде его
аж заскулил от страха и отполз куда-то в преисподнюю, в темень. И этот
невидимый показывает мне море людское крупным планом. А там… Лучше бы мне этого
не видеть вовсе. Там люди какие-то
фанатичные и злые, нетерпеливо так стоят, со злобой внутренней. Бабы сисястые, базарные,
мужички так себе, хилые да пьянчужки. Грязные какие-то, неотесанные да
непричесанные. Ни одного красивого лица,
ни одного юного. Детей точно не было. Если бы они были, то я автоматически бы
вдарила в тот колокол, потому что сама была учителем и знаю, как привлекать их
внимание. Но не было детей! И тогда я отпустила веревку и ушла с того места.
Куда, не помню. Видимо, с тем невидимым и
прекрасным, кто мне эту неприглядную картину показал. Такие вот два
видения, сливающие в одну странную кристаллическую форму.
Я знаю, что море людское так и стоит
в ожидании. И теперь мне жалко тех людей. Долго им еще ждать придется. Стали бы
радостнее да веселее, убрали бы из глаз фанатизм проклятый, полюбили бы друг
друга, и особенно детей. Своих ли, чужих ли – неважно. Тогда и колокол с
благими вестями был бы не нужен. Зачем людям ждать вестей с неба, если они сами
их могут создавать? Надо сделать наоборот - чтобы Небо от нас вестей ожидало. А
оно, похоже, и в самом деле ждет, только хороших вестей. А мы что в небо
посылаем? Слезы да мольбы. Как попрошайки какие.
Я смотрела на
колоколенки и завидовала звонарям. Они просто делали свое дело и ни о чем не
задумывались. А если бы они каждый раз перед тем, как в колокол ударить,
вспоминали, например, про злого соседа-пьянчугу или про еще кого плохого, то
вряд ли бы мы слышали радостные колокольные перезвоны. А если бы Бог знал, что
люди будут разрушать то, что с такой любовью было Им создано, стал бы Он отдавать
людям Свои творения? Уже отдал. Потому что там, в небесах, не знают слова
«жадность», у них всегда переизбыток энергий. А здесь их нехватка. Поэтому
здесь поселились жадность и зависть.
Впрочем, Он наверняка это все предвидел. И еще много чего такого,
о чем мы можем только догадываться. Я уже догадалась, что Он обожает делать
сюрпризы, что Он не такой серьезный и фанатичный, каким мы Его себе
представляем. А уж то, что не Он жадный и не завистливый, это я знала точно. Если
какой канал откроется, то как из Рога изобилия льётся. Сколько сможешь принять
– все твое. И никто не сможет это отнять или украсть.
Видно, придется мне теперь какое-то
время пройти с этим холодным и прекрасным, чтобы… Впрочем, поживем – увидим. Я посмотрела на
друга, нет, это не он. Ветер всяким бывает, но в основном теплый и добрый. И
голос у него не такой бархатный, и сердце мое,
к сожалению, уже не заходится при его прикосновениях. Просто очень приятно
и все.
Есть такая маленькая тайна у
всех-превсех людей. Как бы не была счастлива женщина, она все равно ждет
чего-то неведомого, какого-то сказочного принца. Даже если она, по мнению всех,
итак живет как в сказке. Наверное, и мужчины, даже самые счастливые, мечтают о
Таинственной Незнакомке. Но никто в этом не признается, потому что каждому
человеку нужна сокровенная тайна. А еще - чтобы не обижать друг друга.
«Эй! А?» - с шутливым грузинским акцентом
окликнула я своего неслучайного спутника. Но Ветер притих, замолчал, и я уже
знала по опыту, что это надолго. Значит, ему нужно спокойно обдумать свои дела.
Вмешиваться в ход его мыслей не стоило, да и самой было о чем подумать. Память
у меня услужливая. Иногда кажется, что даже слишком. Она не дает забыть то, о
чем вспоминать не хочется. Почему-то она ходит рядом с чувством вины. Во всяком
случае, работают они чаще всего в паре. Вот и сейчас выплыли картины совсем
недавнего прошлого. С запахами и ощущениями. И с вопросами тоже.